Женщина бальзаковского возраста — самая щедрая в любви?

Стареющая женщина… Женщина на излете своей сексуальной привлекательности, у последнего порога своего женского счастья…

Женщиной бальзаковского возраста, по Бальзаку, считалась женщина "едва за тридцать". В то время девушек рано выдавали замуж, годам к двадцати пяти они обзаводились многочисленным потомством, а к тридцати, уже "состоявшись", начинали увядать и считаться матронами. В наше же время женщина бальзаковского возраста – никак не младше сорока, а то и под все полновесные пятьдесят.

Как бы то ни было, для большинства женщин земного шара постепенная и неизбежная утрата сексуальной привлекательности, той огромной и порой единственной власти над мужчиной, – женская трагедия.

Конечно, многие женщины вполне достойно несут свое увядание. Став мамами и бабушками, они пытаются раствориться в свои детях и внуках. Другие сделали карьеру. Третьи по-женски стоически и философски принимают это неизбежное зло. И первые, и вторые и третьи изо всех сил заверяют всех, что они счастливы и без своей сексуальной власти над мужчиной.

Но здесь и сейчас мне хотелось бы рассмотреть не саму стареющую женщину с ее радостями и горестями, а стареющую женщину в жизни еще не старого мужчины. Ту удивительную трансформацию женского ума и характера, которая зачастую происходит как с самой женщиной, так и с теми мужчинами, на которых ей, стареющей и увядающей, удается спроецировать свою, как ей кажется, последнюю любовь.

Возьмем первичную основу всех отношений между мужчиной и женщиной, фундамент, на котором зиждется все остальное здание взаимолюбви, – брачное ложе. Что говорит и что думает современная молодая женщина в постели до, во время и после акта любви? "Я тебе позволила любить себя. Я тебя осчастливила. Подарила незабываемые мгновения блаженства. Ты милый. Ты хороший. Я люблю тебя. Но за это ты мне должен". Молодая женщина всякий раз сексуально одаривает молодого мужчину. В народе говорят: "Она дала". Не говорят: "Он дал".

Одни женщины требуют благодарности в материальном выражении – при этом возмущенно отвергая проституционный подтекст такой благодарности. Другие о деньгах никогда не позволят себе заикнуться, но с выработанной годами привычкой с готовностью ожидают расплаты в виде всевозможных индульгенций и преференций – молчат, о чем другие говорят вслух, но ожидают того же, что и все остальные. Третьи и этого не требуют. Но и у них во всем поведении читается: ты должен, должен, должен. Должен – потому что ты мужчина. Мне должны – потому что я женщина.

В отличие от молодых женщин, женщина бальзаковской поры, чей песок времени с неумолимой силой струится вниз, влюбленная в мужчину, который еще "не достиг вершины своей горы жизни", – уже иная, новая женщина. Просветленная своим возрастом, осознающая, что и ее возлюбленный в равной щедрой мере осчастливливает, одаряет как мужчина.

Своей мужской силой, своим телом и любовным умением, своим вниманием. И эта новая женщина, как школьница, учится принимать этот дар и учится быть за него благодарной. Она учится стареть. Учится видеть. В отношениях мужчин (независимо от возраста) с молодыми женщинами такое наблюдается редко, если наблюдается вообще.

Женщина, как губка впитавшая в себя дух противоречивого времени, остается убежденной в своем исключительном сексуальном превосходстве: "Я – женщина, и тем самым я уже есть счастье". Она, несмотря ни на что, как бы всегда одаряет и награждает сексуальным удовольствием, а он – всегда благоговейно и благодарно принимает этот дар.

Совсем иное дело – женщина немолодая. К сожалению, большинство мужчин откровенно не ценят богатство женского естества той, которая "уже достигла вершины своей горы жизни и начала спуск в долину женского забвения". А между тем, любовь уже стареющей женщины может превратиться в исключительное счастье для мужчины. У таких женщин любовь – как лебединая песня. Ценится все. Такие женщины любят, словно в последний раз, так как любовь женщины намертво связана с ее собственной сексуальной привлекательностью.

Женщина, вот-вот готовая проститься со своей сексуальной привлекательностью, хватается за самые важные в своей жизни отношения – отношения с мужчиной, как за последнюю соломинку. И готова любить "на всю катушку", целиком и полностью растворяясь в этом, как ей кажется, своем последнем чувстве.

То, чем по молодости женщина разбрасывалась налево и направо, – вниманием мужчин, ухаживаниями, влюбленностями и даже любовью, капризничала и предавала по причине множества и широты выбора, теперь кажется ей особенно дорогим. Ей уже не дарят цветы – разве что официально на 8 Марта. Почти не оборачиваются, чтобы посмотреть вслед. Почти не ищут встреч. И женщина сама начинает искать встреч, внимания, любви. И любой свинопас на ее пути может показаться принцем. Или, нет, – она уже опытна и мудра и, скорее всего, видит, что никакой это не принц, но… рада обманываться. Пускай так! В последний раз ощутить вкус любви...

Мы, мужчины, инстинктивно ведемся на молодые здоровые тела юных фемин и всякий раз попадаем в кабалу a priori неравных отношений, становясь рабами молодости и красоты. И, что хуже, находясь в темнице такой любви, мы часто даже не подозреваем о своем несчастье.

Здесь весьма показателен женский упрек-приговор, чаще всего бросаемый женщинами в лицо своим мужчинам: "Я тебе отдала всю свою молодость, всю свою красоту. А ты, скотина, испортил мне жизнь". Что в переводе с женского языка означает примерно следующее: "Я с тобой спала, позволяла любить, всячески ублажала как женщина – а ты зарабатываешь мало; посмотри, в чем я хожу; ты сто лет меня никуда не водил".

Акт интимной любви со стороны женщины – всегда высший акт. Акт любви мужчины – всего лишь примитивная физиология. О первой любви говорят много. О последней – почти не говорят. А между тем последняя любовь женщины, женщины мудрой, опытной, прощающейся со своей безграничной женской властью над мужчиной, – любовь исключительная. Исключительная по своему альтруистичному накалу.

Стареющая женщина умеет мужчину любить. Стареющая женщина умеет мужчину ценить. И, в кои веки, умеет быть ему благодарной за подаренные ей мгновения любви.