Страна отложенной эротики

Барышни-крестьянки, бедные Лизы, несчастные крепостные девушки, позже нигилистки-разночинки и сосватанные без любви аристократки были изначально несвободны и ущемлены в своих чувствах, а потому редкий русский автор осмеливался изображать физическую сторону любви. Любой выход несчастной женщины за выставленные обществом «красные флажки» оборачивался бедой — вот, о чем писали и чему ужасались классики XIX века. Немного смелее и спокойнее на проблему женского неравенства смотрел Чехов, но и его героини по большому счету оказывались жертвами окружающей действительности.

Прорыв на этом направлении в XX веке совершил Бунин, но уже в эмиграции. Он возвращал себе Россию через образы некогда любимых женщин, создав особую — ностальгически-патриотическую — разновидность эротики, где удивительно к месту оказывались и «горячий девичий пот», и «темный мысок под животом». Советский период, в принципе, мало что изменил в отношении писателей к теме любви. Подавляющим прессом стал классовый подход к отношениям полов в духе «Сорок первого» Лавренева и «Любови Яровой» Тренева. Если классово чуждого возлюбленного можно застрелить или выдать на расправу властям, какая уж тут эротика? Литература послевоенного СССР тоже не отличалась эротическими изысками.

Мэр Граса Жером Вийо отметил, что Иван Бунин очень любил этот город и работал здесь над романом «Жизнь Арсеньева» / Фото: Скриншот с видео

Сами темы произведений — война, трудовые будни, жизнь деревни, социалистическое соревнование — не располагали к подобным сюжетным поворотам. Определенные достижения здесь обнаруживаются у писателя фантаста Ивана Ефремова. В запрещенном цензурой романе «Час быка» он изобразил уверенную в себе, свободно идущую навстречу своим (в том числе сексуальным) желаниям женщину. Только она была из далекого коммунистического будущего, и дело происходило на неведомой планете. Эротическим можно считать и другой роман Ефремова — «Таис Афинская». Но и там телесной любовью наслаждались древние греки, а не советские люди.

До самого своего конца СССР оставался страной отложенной эротики. Она хлынула на книжные прилавки в начале девяностых годов. Однако так и не стала частью художественной культуры. «Глубинный народ» отверг ее на подсознательном уровне. Не прижилась русская версия «Плэйбоя», быстро сдулись другие эротические издания.

Матерно-похабный вал, захлестывавший до недавнего времени практически все «премиальные» произведения, стал постепенно сходить на нет. Правда, не появилось и хороших произведений о любви. Ничего отдаленно напоминающего романтичную повесть «Дикая собака Динго» Фраермана или чувственно-инфернальный роман Булгакова «Мастер и Маргарита». Впору вспомнить слова Максима Горького: «Мерилом всякой цивилизации является отношение к женщине».

Среднестатистической женщине, какая бы цивилизация ни была в России, всегда жилось трудно. Как, впрочем, и мужчине. Вот почему большинству граждан современной России, как и во времена СССР, сегодня не до эротики.

Их волнуют другие проблемы.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции